Путешествие начинается ночью. От дороги, бегущей среди чайных плантаций, ответвляется неширокая, хорошо утоптанная тропа. Она полого поднимается вверх, и дальнейший путь отмечен цепью пальм. Лампы висят на столбах, на деревьях, на скалах, и цепочка их, тускнея, как отдаленные звезды, уводит вперед и вверх, к зениту, обрываясь в высоте.
Тишина, только топот тысяч босых ног, сандалий, поднимающих вверх светлые в темноте облачка пыли.
И внезапно тишину разрывает пронзительный крик:
– Садху! Саа-дху! С-ааа-а!
– Са-аа… – подхватывают голоса в темноте.
– Са-а! – катится вверх и вдаль.
Тропа сужается. Близко подступает стена джунглей. Впереди каменные ступени: с одного бока от них – скала и обрыв, откуда к тропе тянутся вершины деревьев, и лианы – с другого. Теперь тропа становится черным, влажным, жарким туннелем, и, если бы не редкие лампы, не светильники в руках пилигримов, казалось бы, что ты потерялся в бесконечной пещере.
Цепь людей тянется медленно. Здесь много стариков. Их ведут под руки, останавливаясь через несколько ступеней, давая им отдохнуть. Порой движение прерывается, значит, впереди чайный домик или навес для отдыха – их много на этом длинном пути.
Но время торопит: нужно достичь вершины к рассвету.
В одном месте ступени каменной лестницы совсем новые: еще недавно пилигримы преодолевали этот участок пути – крутые скалы с нависающим сверху козырьком – по толстым цепям, переброшенным над пропастью. Если налетал неожиданно шквал – а шквалы на высоте нередки, – люди падали в ущелье, и их душераздирающие крики заставляли на несколько минут замирать всю процессию.
На востоке небо начинает голубеть, и на фоне его особенно черной и величественной кажется вершина горы Шрипада, куда и лежит путь пилигримов. Свет ламп становится с каждой минутой желтее и нереальнее. Еще несколько сот шагов – и вершина.
Вершина горы – плоская площадка, посреди которой под навесом продолговатое углубление метра в два длиной. Это «след Будды». К восходу солнца на площадке собираются тысячи людей. Люди стоят вплотную друг к другу, и нарастающее волнение охватывает пилигримов, не замечающих уже ни жгучего ветра на почти трехкилометровой высоте, ни усталости после трудного пути.
Иногда над вершиной зарождается и тает в синем воздухе глубокий звон висящего здесь колокола. Это опоздавшие пилигримы возвещают о завершении своего пути.
Небо светлеет, и вот уже различимы смуглые лица, вершины окружающих гор и ранние легкие облака.
И вдруг, как всегда неожиданно, из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, золотит вершины гор, лица людей, и еще через секунду – на экваторе восход солнца стремителен, такого никогда не увидеть жителю умеренного пояса, – еще через секунду на небо вылетает, будто выпущенное из пращи, солнце.
Этого момента и ждали все. Вздох восхищения, облегчения – будто люди уже и не надеялись, что солнце взойдет, – разносится над вершиной горы. И тут же сотни голосов подхватывают:
– Садху! Саадху! Саааа!!
По другую сторону горы – туда сейчас обращены лица пилигримов – появляется тень пика. Она кажется объемным конусом темного воздуха.
В тишину, наступившую на вершине, врывается голос монаха, читающего молитву. Монах (голос его многократно усилен громкоговорителями – техника не очень давно пришла в эти места, но, придя, укрепилась) произносит слова, повторяемые сотнями голосов:
– Я не украду…
Толпа опускается на колени.
– Я не убью ничего живого…
Люди касаются лбами холодных плит.
– Я не солгу…
А монах тем временем продолжает молитву: «…обладатель бескрайней мудрости, заботясь о спасении Ланки, трижды приходил сюда… И потому остров этот, озаренный светом истины, высоко вознесся в славе среди верующих».
Так написано в ланкийской хронике Махавамса.
Три раза посетил Будда остров Шри Ланку, и в каждом из тех мест, где он останавливался, впоследствии были воздвигнуты храмы. Когда он в третий раз покидал остров, он коснулся ногой вершины горы Шрипада и оставил на ней свой след. С тех пор к этому месту тянутся пилигримы, которые в праздник майского полнолуния спешат сюда, чтобы увидеть рассвет со святой горы и тень пика в первых лучах солнца.
Пик Шрипада, или, как его еще называют, Пик Адама, возвышается конусом посреди острова. С него открываются бесконечные холмы, поросшие джунглями, чайные плантации, дороги, деревни, бесчисленные пагоды и храмы. Храмы удивительной страны…
Шри Ланка – капля, оторвавшаяся от Индии, мост между нею и странами, лежащими дальше к востоку. Эти страны многое переняли от Индии, их культура развивалась под индийским влиянием, идеология и религия в большой степени заимствованы из Индии.
Буддизм родился в Индии за 600–500 лет до нашей эры. Основателем его считают Гаутаму-Будду, принца одного из индийских государств, решившего принести людям учение о справедливости и истине.
В то время религия, господствовавшая в Индии, с ее усложненными и непонятными простым людям обрядами, с ее делением на варны и отрицанием равенства людей даже перед лицом божества переживала кризис. Повсеместно рождались секты, главы которых проповедовали равенство. Плодилась ересь… Одной из таких сект и был на первых порах буддизм. Судьба его до какой-то степени сродни судьбе христианства: и то и другое учения обращались к угнетенным, и то и другое обещало людям утешение. Неизвестно, был ли Гаутама исторической личностью или он такой же собирательный образ пророка, как Христос. Многие ученые склоняются сейчас к мысли, что Будда и в самом деле существовал. Его учению повезло больше, чем другим, которые рождались тогда же в Индии, но умирали со смертью идеолога.
Буддизм, объявивший всех людей равными от рождения, выступавший против сложных ритуалов и верховенства жрецов-брахманов, приобрел множество сторонников. Среди приверженцев буддизма оказались даже князья и цари, но в основном торговцы и ремесленники. В считанные десятки лет буддизм распространился на большей части территории Индии.
Особенно ревностным приверженцем буддизма был индийский царь Ашока, живший в III веке до нашей эры. Он считается у буддистов святым. При нем, как говорит традиция, собирался буддийский собор, выработавший правила жизни и поведения верующих, рассылались во многие страны миссии, проповедовавшие буддизм.
Одна из таких миссий достигла Шри Ланки. По преданию, которое не противоречит историческим фактам, во главе ее стоял сын Ашоки – Махинда (на санскрите это имя звучит Махендра).
Предание, запечатленное в хронике Махавамса, гласит, что Махинда неподалеку от места, называемого Михинтале, встретил в лесу охотившегося царя Шри Ланки Деканампиятиссу. Царь пригласил путешественника к себе, и тот довольно быстро обратил Деканампиятиссу в буддизм.
Махинда поселился в Михинтале. Он жил в пещере, и царь приезжал к отшельнику за советом. Царь построил несколько храмов и монастырей, а когда Махинда умер, то над его могилой была возведена самая высокая в стране дагоба. Вокруг вырос город Анурадхапура.
Впоследствии Анурадхапура превратилась в один из крупнейших городов Востока и процветала несколько веков. Покинутый жителями, когда столицу перенесли в другое место, город остался на Шри Ланке наиболее почитаемым собранием буддийских памятников, ежегодно посещаемых паломниками со всех концов острова и из других буддийских стран. Многое в Анурадхапуре сохранилось, а что разрушилось от времени, периодически подновлялось и подновляется.
Переносились столицы на Шри Ланке, менялись династии, уходили и приходили завоеватели, но более двух тысячелетий не меняется здесь религия. Буддизм, как и две тысячи лет назад, является господствующей идеологией. Ни мусульманство, ни христианство не смогли пустить корней среди сингалов. Подобная преемственность обусловила создание уникальной галереи памятников. Все они – построенные и много веков назад, и только вчера – тщательно оберегаются.
Отсюда, из Шри Ланки, отправлялись миссии в страны Юго-Восточной Азии, возрождая буддизм там, где он потерпел поражение или пришел в упадок. Они несли с собой священные тексты, которым должны следовать буддисты – и миряне и монахи, и каноны, по которым строились священные сооружения.
Анурадхапура была столицей царей династии Махавамса. Если Махинда появился там в III веке до нашей эры, Анурадхапура прекратила свое существование как столица в VIII веке, то есть была тысячелетней столицей, превзойдя в этом отношении все остальные города мира. Некоторые ученые полагают, что в период расцвета в ней жило более трех миллионов человек.
Старейшим из памятников Анурадхапуры считается дагоба Тхупарама. Ее, уверяют буддисты, построили еще во времена Ашоки, когда Махинда вытребовал из Индии ключицу Будды, чтобы захоронить ее в достойном месте.
Дагоба, как и индийская ступа и бирманская пагода, произошла вернее всего от могильного кургана. Ранние дагобы и ступы представляют собой полушария, порой поистине неотличимые от холмов и курганов. Со временем курган начинал вытягиваться, обрастая при этом дополнительными деталями, каждая из которых имела точно определенный смысл и значение. В конце концов в Бирме и Таиланде пагоды вытянулись в тонкие изящные конусы.
Раз дагоба – курган, то, естественно, внутри нет и не может быть никаких помещений, кроме погребальной камеры. Но тут возникла сложность: если дагоба – могила Будды, то только одна может исполнять такую роль, остальные становятся кенотафами – ложными погребениями. Но каждая буддийская страна, каждый район, даже мало-мальски солидная пагода хотят быть настоящей гробницей.
И тут Будду начали делить. В бирманской пагоде Шведагон, по преданию, захоронены восемь его волосков. В Канди, на Шри Ланке, – зуб. Еще один зуб – в Китае. В Тхупараме – ключица и так далее. Если сегодня заняться статистикой и подсчитать, сколько же всего ключиц, зубов и пальцев Будды захоронено в мире, может оказаться, что у Будды значительно больше ног, рук и зубов, нежели положено человеку.
Из-за мощей Будды возникали в свое время международные скандалы и конфликты, которые приходилось разрешать войной, хотя буддизм и отрицает их. Бирманский король Анируда ходил войной, и не раз, на княжество Тароп, чтобы отнять у его правителя драгоценный зуб. Ланкийцы подарили принадлежавший им зуб Будды бирманцам, однако потом обнаружилось, что зуб был поддельный, а настоящий они оставили себе.
Дагоба Тхуиарама – не самая крупная из дагоб Анурадхапуры, однако многие считают ее самой красивой и совершенной. Правда, совершенство ее не изначально: дагобу, как известно, реставрировали в XIII веке.
Она состоит, как и остальные дагобы, из трех частей: из основания – полусферы, квадратного каменного куба над ней – реликвария (именно там хранятся мощи и другие священные предметы) и шпиля. Высотой она двадцать метров и окружена каменными столбами. Очевидно, раньше столбы обступали дагобу несколькими концентрическими кругами и несли на себе навес.
Царь Дуттхагамани, известный в истории Шри Ланки как освободитель острова от южноиндийских племен, был одним из основных строителей Анурадхапуры. После ряда удач на поле боя царь приступил к возведению буддийских памятников. Он построил дагобу Миришавети и начал строительство дагобы Руанвелисея, но до окончания его царь не дожил. Строительство было завершено младшим братом царя.
Руанвелисея невероятных размеров: диаметр ее – почти сто метров и высота – шестьдесят. Представьте себе белое полушарие, увенчанное кубом и золоченым шпилем, что в сочетании с глубоко-голубым небом создает ни с чем не сравнимое зрелище.
Прошло еще несколько лет, и племянник воинственного Дуттхагамани приступил к сооружению дагобы Абхаягири (Джетавана) на северной окраине Анурадхапуры. Царь, как и положено царю большой страны, уверенному в своем величии и мощи, решил соорудить дагобу самую большую в мире. Фундамент любой дагобы сооружается из камня или кирпича… Ланкийский царь приказал сделать фундамент из последовательных слоев серебра, меди, кварца, глины…
В камере для реликвий внутри дагобы были выбиты слова: «Цветы здесь никогда не завянут, благовония не иссякнут, лампы не потухнут – ничто здесь не прекратится».
Царь умер, не завершив строительства. Но дети его продолжали работу, сгоняли на строительство десятки тысяч рабочих, облагали специальными налогами остров. Даже после окончания дагобы к ней снова и снова возвращались строители. Известно, что через триста лет по приказу царя Гаджабаху I на полушарие дагобы накладывали новые слои кирпича.
По словам английского исследователя Теннента, «материалов, пошедших на ее строительство, достаточно, чтобы соорудить 8000 зданий, каждое из которых будет по фасаду длиной 20 футов, и эти дома образуют тридцать улиц по миле каждая. В результате получился бы город размером с Ковентри».
Дагоба Абхаягири по грандиозности даже превосходит пирамиды Хеопса. Вместе с платформой и шпилем дагоба поднимается на сто пятьдесят метров. Диаметр ее – сто двадцать метров.
Одновременно с дагобами был построен и Медный дворец. Он представляет собой удивительное, странное зрелище. В городе среди дагоб растет лес. Лес из каменных колонн. Все столбы одной высоты – четыре метра. Их насчитывается ровно тысяча шестьсот штук, то есть сорок рядов по сорок колонн в каждом. Это все, что осталось от Медного дворца. Когда-то столбы были обшиты серебряными пластинами, а крыша, которую они поддерживали, – медными листами, отчего дворец и получил свое название.
Это остатки громадного монастыря.
Вот что сообщает хроника Махавамса о Медном дворце: «Карнизы его были украшены драгоценными камнями и золотом. Было в нем сто тысяч комнат, каждая с окнами, яркими, как глаза».
И все-таки для ланкийцев самым священным местом в Анурадхапуре являются не дагобы, как бы высоко они ни ценились, не остатки дворцов и монастырей, а священное дерево бо – бодхи – баньян: по преданию, отросток того дерева, под которым предавался размышлениям Будда. О дереве в Анурадхапуре писали средневековые хроники и первые европейские путешественники – уже тогда оно было бесконечно древним – может, только секвойи калифорнийских лесов могут поспорить с ним в возрасте.
После падения Анурадхапуры Шри Ланка пережила тяжелые времена – вторжение врагов с юга Индии, войны и опустошения. Столица была перенесена в другой город – Полоннаруву. Эта столица, так же как и Анурадхапура, славится своими зданиями, дагобами, монастырями. Но более всего – своими статуями и барельефами. Там находится пятнадцатиметровый Будда, высеченный в скале. Но и Полоннарува пала в XII веке, когда на Шри Ланке высадились южноиндийские армии во главе с царем Мадхой.
«И этот Мадха, как яростный вихрь, – сообщает хроника, – повел свою армию на остров Ланку, и был он подобен пожару дикому, накинувшемуся на лес… Он разрушал дагобы, и сносил статуи, и выискивал спрятанные сокровища… Увы! Увы! Так тамильские гиганты разрушили королевство и религию на острове».
Сингальцы отступили в укрепленные крепости в глубине острова. Туда же была перенесена из долины главная реликвия – зуб Будды. Он был спрятан в селении Канди, в специально построенном небольшом храме. Потом пришли португальцы и голландцы…
Но через все войны и беды, сквозь века колониального подчинения жители Шри Ланки пронесли верность национальным традициям, культуре, вере. И в большие праздники, как и тысячу лет назад, сингальцы сходятся к бесчисленным храмам, дагобам, чудесным памятникам буддийского искусства. Раньше к этим дагобам шли пешком. Теперь правила не так строго соблюдаются: люди более заняты, и не многие могут себе позволить потерять несколько дней, чтобы добраться до дагоб Анурадхапуры.
В праздничные дни дороги, ведущие от Коломбо к Анурадхапуре, заполнены машинами и повозками. Вдоль дорог сооружается множество навесов, под которыми можно отдохнуть и перекусить. И отдых и питание в пути бесплатны: местные жители специально пекут печенье я варят рис к этому дню. Этот обычай остался с древности, когда паломничество к Анурадхапуре было длинным и трудным.
В Дни праздника майского полнолуния – Весак – каждый дом, каждая деревенская хижина украшены флажками и по вечерам масляными лампами. В городах поперек улиц протянуты гирлянды бумажных фонарей и поставлены декоративные арки.
И так по всему древнему острову.
Но больше всего пилигримов стекается к горе Шрипада. Вечером загораются цепочки огней и начинается восхождение. Ведь ночь коротка, надо успеть до рассвета подняться на гору, увидеть восход солнца над страной гигантских дагоб.