Эсхил по праву считается «отцом трагедии» Но из 80 написанных им пьес (каждая являлась событием в культурной жизни античной Греции) уцелело лишь семь. Среди них — самое обширное драматическое произведение древности — трилогия «Орестея», посвященная событиям, которые последовали после завершения Троянской войны и возвращения ее героев на родину, умерщвление вождя ахейцев Агамемнона (он пал от рук собственной жены Клитемнестры и ее любовника Эгиста), месть сына Ореста за смерть отца и убийство им родной матери, кара, ниспосланная за это Богами, и под конец — оправдание в кровопролитии по воле тех же Богов.
Но самым прославленным из всех, шедевром из шедевров, остается трагедия «Прометей прикованный» (Такое словосочетание в названии обусловлено тем, что было еще продолжение «Прометей освобожденный», но от него сохранилось только несколько разрозненных фрагментов, цитируемых другими древними авторами).

 В трагедии воспроизведен известный сюжет античной мифологии жестокое отмщение громовержца Зевса своему двоюродному брату Прометею за похищение огня с Олимпа и передачу его людям. Фактически похищение огня явилось лишь заключительным аккордом благодеяний Прометея — подлинного учителя и наставника человечества. Он научил людей всему — наукам, ремеслам, искусству, грамоте, мореплаванию, врачеванию, магии и гаданию, выплавке металлов, земледелию, приручению животных и т. д. Вот собственный рассказ титана-просветителя:
А про страданья смертных расскажу.
Ведь я их сделал, глупых, словно дети,
Разумными и мыслить научил «…»
Раньше люди Смотрели и не видели и, слыша,
Не слышали, в каких-то грезах сна
Влачили жизнь, не знали древодел я,
Не строили домов из кирпича,
Ютились в глубине пещер подземных,
Бессолнечных, подобно муравьям
Они тогда еще не различали
Пример зимы, весны — поры цветов —
И лета плодоносного, без мысли
Свершали все, — и я им показал
Восходы и закаты звезд небесных
Я научил их первой из наук,
Науке числ и грамоте, я дал им
И творческую память, матерь Муз
И первый я поработил ярму
Животных диких »»
(Перевод В. О. Нилендера и С. М. Соловьева)
Прометей — прозвище, дословно означающее Провидец (Прозорливец, Промыслитель) Он и в самом деле мог предвидеть будущее. За то — не в последнюю очередь — и пострадал: ибо точно знал, что ждет впереди не только людей, но и богов, и наотрез отказался сообщить Зевсу, кто низвергнет его с Олимпа, как когда-то он сам сверг своего отца Крона. Тем изощренней была и месть. Зевс распорядился не просто навечно приковать Прометея к скале, но еще и сделать его муки нестерпимыми: к месту пыточных страданий регулярно прилетал драконо-подобный коршун и выклевывал у титана печень.
Прометей — один из великих героев-мучеников в мировой истории. Истинное же величие трагедии, написанной Эсхилом, состоит в том, что здесь впервые в полный голос заявлена тема самопожертвования во имя человека и человечества, тема сознательного принесения себя в жертву во имя других. Носитель этой «жертвенной идеи» — Прометей. Жертвенность — его отличительная черта и опознавательный знак в сонме богов и героев.
Великая трагедия Эсхила населена и другими символами, даже в «чистом виде». Таковы, к примеру, Власть и Сила — слепые исполнители воли Зевса. Они первыми появляются перед зрителями, но монолог произносит только первая, вторая же молча помогает Гефесту опутывать титана цепями и прибивать (в буквальном смысле) железным клином-гвоздем к скале. Здесь же дается точная привязка к конкретным географическим реалиям. Почему-то современные комментаторы упорно связывают события трагедии с Кавказом. У Эсхила об этом нет ни слова. Зато черным по белому написано нечто иное. Место действия обозначено так — дикая гористая местность на берегу океана. А в двух начальных строках дается расшифровка:
Вот мы пришли в далекий край земли,
В безлюдную пустыню диких скифов.
«Край земли» на берегу океана, безлюдная пустыня диких скифов — какой уж тут Кавказ! Это напоминает северные российские территории на берегу Ледовитого океана, где-нибудь в районе Кольского полуострова или Новой Земли! Эсхил был первым после Гомера, кто попытался дать совокупное географическое описание мира. И именно в «Прометее прикованном». Происходит это в эписодии, где появляется очередная возлюбленная Зевса — Ио, преследуемая гигантским оводом, натравленным на нее ревнивой Герой. Плутарх считал Ио дочерью Прометея, но Эсхил придерживается иной версии. Так или иначе, примчалась обезумевшая Ио именно к Прометею, дабы выспросить о своей судьбе. Титан-провидец охотно поведал несчастной беглянке об ее великом будущем: она станет родоначальницей египетской цивилизации. Действительно, достигнув берегов Нила, Ио была впоследствии обожествлена там под именем Исиды, родила Эпафа (будущего Аписа), зачатого от Зевса, и тем самым положила начало всей династии, в четвертом поколении которой оказался и Эгипт (Египет), давший название стране, языку и народу.
Но сначала Ио предстояло преодолеть долгий путь с Севера на Юг. В трагедии Эсхила устами Прометея как раз и рисуется этот маршрут, содержащий основные знания древних греков об ойкумене:
Отсюда ты к восходу солнца путанный
Направишь шаг по целине непаханной
И к скифам кочевым придешь. Живут они
Под вольным солнцем на телегах, в коробах
Плетеных. За плечами — метко бьющий лук,
Не подходи к ним близко! Беглый путь держи
Крутым кремнистым взморьем, глухо стонущим.
Живут по руку левую от этих мест
Железа ковачи Халибы. Бойся их!
Они свирепы и к гостям неласковы…
(Перевод Адриана Пиотровского)
Здесь описываются народы, населявшие во времена Эсхила территорию России. Упомянут и Кавказ, но только где-то на полпути к Средиземноморью (лишнее подтверждение и без того очевидного факта, что действие самой трагедии никак не может развертываться на Кавказе).
Внешне трагедия не слишком богата событиями: приковали Прометея к скале и к нему поочередно наведываются, помимо Ио, то титан Океан с дочерьми Океанидами, то посланник Олимпийцев Гермес, который безуспешно пытается выведать, кого следует опасаться Зевсу. Но зато до предела накален стихотворный текст Эсхила. Колоссальное внутреннее напряжение пронизывает монологи главного героя:
О свод небес, о ветры быстрокрылые,
О рек потоки, о несметных волн морских
Веселый рокот, и земля, что все родит,
И солнца круг, всевидец, — я взываю к вам:
Глядите все, что Боги Богу сделали!
«…» Напрасен ропот!
Все, что предстоит снести,
Мне хорошо известно. Неожиданной
Не будет боли. С величайшей легкостью
Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,
Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
(Перевод С. Апта)
Последняя строка содержит положение — ключевое для, правильного понимания всего античного мировоззрения, что, в свою очередь, обусловливало философскую и теологическую подоплеку эпоса, драмы, поэзии, прозы, исторических и иных сочинений. Боги — отнюдь не последняя, а по сему и не самая главная, инстанция и первосущность. Есть сила и пострашнее: это — неотвратимый Рок (Судьба, Необходимость), имеющий космическое происхождение. Прометей знает это как никто другой. Во имя неминуемой свободы, которую он тоже не может не предвидеть, непокорный титан не страшится бросить вызов самим небесам:
Знай хорошо, что я б не променял
Моих скорбей на рабское служенъе «…»
Я ненавижу всех Богов: они
Мне за добро мучением воздали.
(Перевод В. О. Нилендера и С. М. Соловьева)
Эти слова впоследствии вдохновляли ни одного глашатая свободы — во все времена, у всех народов!